Светлана Василенко: Смысл жизни - творчество во всех его проявлениях

- Светлана Владимировна, помнится, сколько шума вы с молодыми писательницами наделали, создав группу «Новые амазонки», ещё до того как писателей стали делить по половому признаку. Это было нечто протестное?

- Мы ни о каких протестах не думали. Просто нашли друг друга с Ларисой Ванеевой, Ниной Садур, Татьяной Набатниковой, Валерией Нарбиковой, Еленой Тарасовой, Светланой Васильевой как пишущие по принципу - о жизни, какая она есть, без прикрас. Тогда так писали, кстати, не только мы, объединившиеся, но и, скажем, Сергей Каледин, Людмила Петрушевская. Этот стиль окрестили «чёрным реа­лизмом». Но ничего чёрного ни в наших мыслях, ни в наших произведениях не было. Была жизнь наша и окружаю­щих в те времена. А потом нас назвали основательницами «женской литературы».

- Но зачем-то вам понадобилось же объединиться?

- Чтобы поддержать друг друга. Тогда нас, молодых писательниц, не публиковали. Было это в годы перестройки, когда уже печатали буквально всех: и так называемых постмодернистов, и чернуху, и авангардистов, даже матершинников. А нас, женщин, не печатали. Мы решили, что это дискриминация. И издали сборник женской прозы, назвав его «Непомнящая зла», по опубликованной в нём повести  Елены Тарасовой, решив, что оно символично для женской психологии. Во второй сборник «Новые амазонки» включили и стихи поэтесс, близких нам по духу, и пьесу Нины Садур «Красный парадиз», действие которой происходит в Судаке и в Генуэзской крепости Солдайя.

- И как эти сборники были встречены?

- После выхода первого сборника, чуть ли не на следующий день, известный авторитетный критик Павел Басинский опубликовал в «Литературной газете» статью, в которой заявил, что нет женской или мужской прозы, а есть плохая и хорошая. Но оказалось, что в мире успешно существует женская литература, и исследователи её, слависты из разных стран, стали с нами общаться. Мы обменивались опытом, работали над переводами, нас начали публиковать в других странах. Мы не были теоретиками феминизма, мы были его практиками: просто через свои произведения открывали читателю свой женский мир. А с тем, что он отличается от мужского, вряд ли нужно спорить. Кто лучше самих женщин опишет женскую душу, женский мир во всём его многообразии?

- «Новые амазонки» занимаются только общением и совместным изданием книг?

- Не только. Нам интересно открывать новые таланты. Поэтому проводили конкурсы. Например, имени Анны Ахматовой, после которого издали сразу два сборника «Я научила женщин говорить». Вышли сборники женской прозы «Русский женский Декамерон», «Дочки-матери». Создан сайт «Новые амазонки». В прошлом году провели конкурс «Новые амазонки-2021», по итогам которого составили сборник «Новости женского рода».

- Долгое время реализм не только не приветствовался, но и высмеивался. На смену ему в 90-е пришли разного рода новые течения. А вы так и остались на позициях реализма?

- Да, потому что не собирались ломать себя и писать тексты на злобу дня с разного рода выкрутасами и головоломками. Мы, кстати, не в одиночку сопротивлялись.
С нами были и мужчины -  Олег Павлов, Павел Басинский, Алексей Варламов, Владислав Отрошенко, Михаил Тарковский, Василий Голованов. Определив себя «новыми реалистами», мы противостояли уничтожению русской литературы. Это было ещё до «женской» истории. Когда я одна оказалась в мужской компании в 80-е годы. Позже нас поддержала и новая плеяда талантливых писателей, среди которых Роман Сенчин, Захар Прилепин, Сергей Шаргунов, Герман Садулаев.

- Прозы и стихов вам оказалось мало, вы решили ещё и с кино связаться?

- Хотелось не просто кино, а чего-то нового, какой-то прорыв в этом искусстве совершить. Все мои сокурсники на Высших сценарных и режиссёрских курсах были на это нацелены. Но осуществить удалось только Алексею Балабанову. Вот кто снял настоящее русское кино. А гениальность его первым понял Серёжа
Сельянов, который тоже с нами учился, и стал продюсером.

 - С чего же началось освое­ние кинематографа?

- С короткометражного фильма «Некрасивая» по одноимённому рассказу Юрия Казакова, который мы сняли с однокурсником Александ­ром Широковым. Он его в Канны и Венецию возил и даже получил какие-то призы. Первая большая картина - «Шамара», по моей повести «Крутится-вертится», с которой я поступила в Литинститут. Её героиня - яркая личность из моей молодости, когда работала на заводе синтетического волокна в Волжском Волгоградской области, нарабатывая рабочий стаж, без которого не принимали в литинститут. Шамара, как её все называли, была связана с преступным миром. Фильм снят на Киевской студии режиссёром Натальей Андрейченко, а художественным руководителем был Роман Балаян. Сценарий Наталья выкупила у Ролана Быкова, который собирался снять в главной роли Кристину Орбакайте, но увидел, что она уже стала эстрадной певицей, и передумал, а другую актрису не нашёл.
А Наталья взяла простую девчонку с завода. Считаю, получился шедевр просто. С Владимиром Мирзоевым сняли картину «Случайный взгляд. Котлован» по повести Андрея Платонова «Котлован». После сценарных и режиссёрских курсов поработала по приглашению Валерия Фрида в сценарной группе одного из первых российских сериалов «Горячев и другие». Одно время мы долго работали с Андроном Кончаловским над «Тристаном и Изольдой», к сожалению, из этого так ничего и не вышло. Он увлёкся новой темой, снял «Курочку Рябу». Очень люблю документальный фильм «Мес­то», о моём родном Капустине Яре, который мы сняли с автором картины «Последний поцелуй» о Владимире Высоцком и Марине Влади Аркадием Коганом. Получили за неё национальную премию «Лавр» и ещё множество наград у нас в стране и за рубежом, она даже была признана лучшим короткометражным фильмом года. Всего по моим сценариям снято семь художественных и документальных фильмов.

- Вы деятельно поддерживаете крымские литературные фестивали. Они чем-то отличаются от остальных?

- У каждого своя направленность, своя атмосфера. Мы готовы протянуть руку помощи, если видим основной посыл - истинное творчество и желание помогать молодым развиваться. Как соучредители коктебельского фестиваля «Волошинский сентябрь», вручаем премию СРП в основном поэтам, которые живут в регио­нах, неизбалованным вниманием критиков, незаметных. В Ялте вручаем Крымскую литературную премию имени крымского поэта Владимира Коробова.

- Большой популярностью пользуются альманахи «Лёд и пламень» и «ПаровозЪ». В них публикуете и мэтров, и молодых?

- Безусловно. Это наши навигаторы по современному литературному миру. «Лёд и пламень» - для прозаиков, «ПаровозЪ» - поэтический.
В одном из его «вагонов» путешествовали крымские поэты, прекрасно вписавшиеся в компанию коллег из республик Северного Кавказа, средней полосы России и из стран ближнего и дальнего зарубежья. Критерий один - талант!

- Что для вас, столь многогранного человека, главное в жизни?

- Творчество во всех его проявлениях.